В 1561 году распался могущественный Ливонский орден. Часть его земель отошла Швеции, часть Польше. Последним магистром ордена был Готфред из династии Кетлеров. Он и стал первым герцогом Курляндии, которая включала в себя территорию нынешних Курземе и Земгале. Де-юре Готфред был вассалом польской короны. Де-факто – полноправным владыкой карликового государства. Во всяком случае, историки утверждают, что он имел наглость подать своему сюзерену платить весьма нерегулярно.

Нрава герцог был крутого и подданных своих держал в кулаке и черном теле. Как, впрочем, и родных сыновей - Фридриха и Вильгельма. Оба почувствовали себя людьми только после того, как в 1587 году их любимый папа отошел в мир иной.

Едва завершились похороны, как братья переругались - не могли поделить освободившийся престол. По праву он принадлежал Фридриху, но Вильгельма, понятное дело, такой расклад не устраивал. После долгих препирательств Земгале отошло Фридриху, а Курземе - Вильгельму (отцу будущего герцога Екаба).
Однако наслаждаться лестью придворных, правом первой ночи и прочими привилегиями Вильгельму довелось недолго. Сам виноват - занялся политическими интригами: попытался улизнуть из-под протектората Польши под крышу Швеции. Но кто-то из челяди наябедничал о его кознях польскому королю, и пришлось Вильгельму срочно делать ноги. До сих пор неизвестно, где и когда он сгинул. Сына своего, Екаба, перед тем как податься в бега, Вильгельм отдал на воспитание брату.

Несмотря на ссору с братом, дядя искренне любил племянника (чувство, для монарших особ того времени редкостное). А поскольку сам Фридрих был бездетным, то решил, что Екаб и унаследует престол. Денег на его образование Фридрих не жалел. Уже в шесть лет мальчик не только прекрасно читал на родном немецком, но и довольно бегло болтал на латыни и латышском. Последнее обстоятельство повергало местную знать в шок. Говорить на языке простолюдинов – это было выше их понимания...
Однако дядя придерживался иного мнения. Втайне от придворных он всячески поощрял лингвистические пристрастия мальчика. «Ты должен знать своих будущих подданных, Екаб», - говаривал он. Мальчик к советам прислушивался. Во всяком случае, в огромной библиотеке Екаба (2117 томов) было немало книг, на полях которых он оставил потомкам свои пометки именно на латышском. Ныне эти книги хранятся в фондах Санкт-Петербургской академии наук.

Когда Екаб немного повзрослел, дядя твердо решил, что нечего просиживать штаны в родовом гнезде и отправил его за границу – набираться уму-разуму. Пруссия, Чехия, Росток, Лейпциг. Будущий герцог зубрит географию, изучает металлургию, языки, навигацию, фортификацию, бредит мореходным делом и кораблестроением. Последнее становится его страстью.
В Амстердаме будущий герцог днями и ночами пропадает на судоверфях. С рубанком в руках и октантом под мышкой он в мокрой от пота рубахе часами слушает наставления мастеров. Расспрашивает капитанов, штурманов и матросов о путешествиях, о дальних странах, о достоинствах и недостатках кораблей. Мотает на ус. Все это должно пригодиться.
Он уже решил, что при его правлении герцогство обзаведется собственным флотом, а корабли Made in Kurland, спущенные с курляндских стапелей, будут котироваться на мировом рынке не ниже голландских и британских. Дайте срок...

В 1642 году Фридрих приказал долго жить, и в возрасте 32 лет Екаб вступил на курляндский престол. И тут же взял быка за рога. Благо было, где развернуться – две части некогда поделенного герцогства - Курземе и Земгале - вновь соединились.
Масштаб того, что проделал Екаб с Курляндией за десять лет, поражает. Это можно сравнить только с тем, что проделал Петр Великий с Россией. В сметке, энергии, предприимчивости, дальновидности и железной хватке эти два государственных мужа друг друга стоили.
По указу Екаба на территории Курляндии возводят металлургические заводы: не один, не два - двадцать. Руду добывают на курземских болотах. Она плохого качества, но герцог находит выход из положения: дрянную местную смешивают с хорошей шведской. Железо получается не лучшего качества, но вполне годное на вилы, косы, подковы, котлы. Все это не только используют сами, но и продают оптом за границу – в Польшу, Литву, Белую Русь.
В Сабиле герцог велит сажать виноград и изготавливать вино. Лозу привозят прямо из Франции, и она на удивление хорошо приживается и дает неплохой урожай. Первый бокал герцог дегустировал лично. Скривился (вино получилось прекислое). Почесал макушку и отдал указание сбыть всю партию французам. Продали. И навар поимели. Кстати, виноградник, заложенный Екабом, жив и дает плоды по сей день.
С подачи герцога в имениях отныне разводят дойных голландских коров, тонкорунных испанских овец, жирных английских свиней. Повсеместно строятся кузницы, лесопильни, смолокурни, пороховые мельницы, канатные дворы, оружейные, бондарные, ткацкие, гобеленные, токарные и стекольные мастерские.
Спрос на производимые ими товары в Европе, охваченной 30-летней войной, отличный. Монетный двор герцога в Митаве (Елгаве) чеканит не только курляндские монеты – далдеры, но и валюту для зарубежных стран. Казна пополняется день ото дня. Но Екабу и этого мало...
Испытывая острую потребность в рабочих руках в Земгале, он основывает чисто славянский город Якобштадт (Екабпилс). Именно туда хлынул поток гонимых на Руси старообрядцев и поляков. Бургомистром города мог быть только славянин, а немцам и латышам, по распоряжению властителя, поначалу даже запрещалось оставаться в нем на ночь.
Екабу было до лампочки, на каких языках предпочитают говорить его подданные. Главное, чтобы исправно платили налоги. Потому в курляндских городах отлично уживались немцы и латыши, голландцы и поляки, русские и евреи.
Личная жизнь Екаба тоже сложилась преотлично. Он женился на благородной даме Шарлотте, которую, если верить историкам, обожал на протяжении всего супружества. Брак стал, пожалуй, единственным деянием герцога, сделанным не по расчету. Хотя солидное приданое Шарлотты и оставляет историкам серьезную пищу для размышлений. Но жили они душа в душу, и Шарлотта подарила его светлости семерых детей. Забегая вперед, отметим, что никого из них бог не одарил таким острым умом и бездной энергии, которая была у папы.

Обустроив герцогство и добившись увеличения прибылей, герцог приступил к реализации голубой мечты юности – кораблестроению. По его распоряжению в срочном порядке отстраивают 6 судоверфей. Самая большая -- на реке Виндаве. Так зарождался Вентспилс.
Из Голландии Екаб выписывает лучших мастеров-корабельщиков, которым платит золотом за обучение мастеровых. Затраты окупились сторицей: через пару лет со стапелей виндавской судоверфи начинают сходить военные и торговые суда дальнего плаванья. Лучшие из них герцог оставляет себе, худшие – продает. Но и они хоть куда: устойчивые, маневренные. Не зря их охотно покупали и Венеция, и Франция, и даже Англия, владычица морей, находившая виндавские фрегаты не просто хорошими, а превосходными.
Чтобы придать кораблям товарный вид, герцог приказывает сколотить бригаду из лучших резчиков по дереву. Их задача - украшать суда ажурной резьбой, вырезать носовые украшения в виде русалок, драконов, святых. Всего за время правления герцог умудрился построить 40 военных и 80 торговых судов. И это не считая мелких, каковых были сотни. Герцог лично присутствовал на крестинах каждого корабля и сам давал ему имя на латыни, немецком, французском. С фантазией - «Лев с короной», «Подцветочник», «Кит».
Капитанов герцог выбирал лично, подчеркивая экипажу, что после выхода в море этот человек будет для них царем и богом. Некоторые капитаны понимали сказанное буквально. Не одно и не два судна герцога пропали вместе с капитанами и командой. Кто-то решил поторговать для себя, кто-то попиратствовать. Но взамен каждого потерянного корабля Екаб неизменно отстраивал судно с точно таким же названием.
Стремительное развитие судостроения привело к тому, что в руках герцога оказался небольшой, но надежный флот с отлично вымуштрованной командой. Неудивительно, что вскоре он начал подумывать о заморских экспедициях.

В октябре 1651 года в устье африканской реки Гамбии устало вошло потрепанное судно, осевшее от груза на борту по самую ватерлинию. Называлось оно «Der Walfisch» - «Кит». Туземцы на пирогах с удивлением взирали на белых людей и развевающийся флаг – черный рак на малиновом фоне. С палубы на негров не менее потрясенно таращились курземские матросы.
После обмена приветствиями и пушечного салюта (не столько из уважения, сколько для профилактики) пришельцы приступили к торгу. Товар белые люди привезли первостатейный – железо, водку, парусину, керамические горшки, вазы, стеклянные бусы. Меняли честно. Так, во всяком случае, показалось туземцам. Посему вырезать пришельцев в первый же день не стали. Не прирезали и на второй. А уже через неделю, попивши вместе водки и пива, пришельцы и аборигены бойко выменивали друг у друга всяческие полезные в хозяйстве вещицы. Горсть бисера - на слоновий бивень, железный нож - за пригоршню пряностей.
Поскольку пришельцы вели себя на удивление пристойно, капитан от лица герцога без проблем заключил с местными царьками что-то вроде договора о взаимовыгодном торгово-экономическом сотрудничестве. И прикупил у вождя земли Кумбо небольшой островок в 10 км от устья реки Гамбии.
Установив на его берегу знамя герцога Курляндского, чужеземцы торжественно окрестили этот клочок суши в океане островом Святого Андрея. Затем отстроили кладбище, лютеранскую церквушку, заложили небольшой, но надежный форт. Договоры договорами, но береженого Бог бережет. Через полгода в крепости проживали уже более ста белых пришельцев и такое же количество черных рабов. Их местные царьки охотно отпускали торговым партнерам по сходной цене.
Со временем появился на острове и губернатор. Правда, история доносит, что и первый, и второй наместник герцога манкировали своими должностными обязанностями, подворовывали и в конечном счете довели себя до белой горячки. Но это уже детали.
Вскоре на Андреевском острове стало тесновато. Посланцы герцога, прихватив несколько бочек водки и пригоршню блестящих побрякушек, вновь отправились на поклон к загорелым вождям. Присовокупив к огненной воде пару слитков железа, договорились о покупке нескольких наделов земли уже на материке. Говорят, вожди этих земель - Барру и Касан - долго ломались. Но когда услышали, что с каждого заходящего в Гамбию судна будут получать слиток железа и при этом судно еще будет троекратно палить в их честь, - не устояли. Так на африканском берегу появились несколько курземских поселений.
Деревни были нужны Екабу как опорные пункты для разведки. По его поручению колонисты то и дело отправляли экспедиции вверх по Гамбии, так как ходили упорные слухи, что там водится золотишко. Однако после четырех- пяти вылазок выяснилось, что слухи о самородках с головку пионера были сильно преувеличены. Золотая лихорадка закончилась, едва начавшись.
Впрочем, дела и так обстояли неплохо. Бешеной прибыли африканские экспедиции Екабу не принесли, но кое-что на черный день Курляндия отложила. Да и политические дивиденды многого стоили. Заимев собственные колонии в Африке, Курляндское герцогство автоматически перешло в другую весовую категорию.
Вскоре Екаб обзавелся еще одним островком – на этот раз уже в Южной Америке. Достался он ему, естественно, по дешевке. Иначе Екаб не был бы Екабом.

Вообще, Тобаго открыл Христофор Колумб. Но колонизировать его испанцы не стали. Решили, что овчинка не стоит выделки. Длина островка 45,6 км (как от Риги до Елгавы), ширина - 13,2 км. Всю центральную часть занимают скалы. Потоптавшись по островку и вбив на берегу крест, они вскоре отбыли восвояси.
Вслед за испанцами в Карибское море пожаловали британцы. Открыли неприметный островок заново и провозгласили его своей собственностью. Аборигены под дулами британских пушек особо не возражали. Постреляв для острастки и привязав на самой высокой пальме британский стяг, гордые жители Альбиона обожрались бананов и, как и испанцы, умчали прочь. Время от времени, следуя в Бразилию, они высаживались на Тобаго, пополняли запасы пресной воды и, убедившись, что британский флаг еще не изведен местными на набедренные повязки, отчаливали.
О том, как Тобаго оказался в руках Екаба, история не то чтобы умалчивает, но явно недоговаривает. По одним данным, герцог купил остров за несколько бочек рома у местных индейских вождей. По другой, более правдоподобной, версии, Тобаго достался курляндцам за долги. Есть данные, что герцог ссудил в свое время Англию деньгами, а британцы рассчитались бартером - куском скалистой земли близ Венесуэлы. Выбирать не приходилось, и потому Екаб при первой оказии отправил на Тобаго экспедицию – посмотреть, что за кота в мешке ему всучили.
В 1654 году его корабли появились в Южной Америке. Осмотрелись. Приценились к товарам, предлагаемым индейцами: это были табак, сахар, имбирь, черепаховые панцири. И отправились обратно, докладывать Екабу. И тот принимает решение обосноваться на Тобаго капитально.

По заданию герцога курьеры объезжают города и веси герцогства, зазывая народ попытать счастья за океаном. Долго искать не пришлось. Жизнь у латышских крестьян была не из легких, а герцогские вербовщики не жалели красок, расписывая сущий рай, который ждет их. Земля там родит сама, господ нету, каждый сам себе барин. Рай, да и только...
Вскоре суда Екаба доставляют на Тобаго 120 отлично вооруженных солдат, камни для строительства форта (для чего их тащили через океан - загадка) и 80 семей латышских колонистов. Мирные инциативы курземцев подкрепляли сорок расчехленных пушек на борту фрегата.
Сойдя на унылый скалистый берег и обозрев окрестности, полные ядовитых тварей и клыкастых аборигенов, крестьяне поняли, что влипли. Но деваться было уже некуда. Стряхнув с ушей герцогскую лапшу, они принялись возводить форт и рубить избы. Жить как-то надо...
Между тем в Курляндии зазывалы герцога, пользуясь отсутствием мобильной связи и СМИ, продолжали вербовку. Облапошить удалось многих. В поисках счастливой жизни на Тобаго перебрались более 700 семей – примерно 4000 человек. Тем не менее рук не хватало. Непривычные к тропикам курземцы мерли как мухи от болезней, стрел индейцев и непосильной работы. И тогда из Гамбии в Южную Америку потянулись караваны судов с чернокожими невольниками. За несколько лет на Тобаго завезли 13 000 рабов, которые наравне с курземцами вкалывали на строительстве оборонительных укреплений, работали вьючным скотом и выполняли самые тяжелые работы.
Прокормиться и белым, и черным было трудно. Бананы бананами, но надо иногда и хлеба поесть. А вот с ним было сложно. В чуждых климатических условиях с земледелием ничего путного не получалось. Посему, плюнув на землепашество, конкистадоры стали скупать у местных табак и пряности и за мешок муки сдавали его начальству, которое исправно переправляло товар в Курляндию.
Пробовали, как и в Гамбии, искать золото. С тем же успехом. А вот нефть – была. Хоть залейся. Правда, выяснилось это только в 70-е годы ХХ века. Эксперты утверждают, что через пару десятков лет жители Тринидада и Тобаго (государство ТТ) станут едва ли не самым богатым народом в мире! А ведь это могли быть мы... Эх, бурить яунконкистадорам надо было, а не песок мыть. Но Лембергс родился много позже...
Всю нашу капусту сожрали, сволочи!
В 1658 году во время шведско-польской войны в Курляндию вопреки договору о ненападении вторглись войска шведского генерала Дугласа. Официально он намеревался просто проследовать со своими войсками кратчайшим путем в Польшу. Неофициально - хорошенько порыться в кладовых герцога. Благо было что брать.
Екаб непонятно почему проявил несвойственную ему доверчивость и пустил козла в огород. Дуглас ворвался в замок герцога, пленил его и с помпой увез в шведскую тюрьму в Нарве. Там бедный Екаб просидел без малого два года.
Пока герцог мотал срок, владения его самым бессовестным образом были разграблены, мануфактуры и судоверфи сожжены, флот экспроприирован. Добрались и до колоний. Правда, не шведы, а голландцы и англичане. То и дело перенимая острова друг у друга, они обобрали курляндские фактории до последней нитки.
Выйдя из тюрьмы, герцог еще несколько раз умудрялся отвоевывать обратно свои колониальные владения, но удержать их в своих руках надолго уже не хватало ни сил, ни средств. Казна была опустошена до последнего дадлера.
К 1661 году курляндские колонии в Америке и Гамбии прекратили свое существование. Часть латышских колонистов нашла в заморских землях вечный покой. Часть вернулась на родину. Некоторые остались доживать на чужбине. Память о них живет в веках. Говорят, до сих пор бегают по Гамбии и Тобаго черные, как вакса, янисы и байбы, а их кучерявый дедушка, опившись пальмового вина, бьет душными тропическими вечерами в тамтам и грустно бормочет под нос латышские дайны. Ни слова не понимает, но бормочет. А что ему делать, если так делал еще его пра-пра-прадедушка – большой белый человек из Курземе...
P.S. В июне 1978-го на Тобаго побывал латышский скульптор Янис Минтикс, который возле остатка форта возвел величественный монумент под названием "Курляндский берег". Надпись на нем гласит: "В память предприимчивых курляндцев, приплывших сюда из далекой Курляндии, что на Балтийских берегах, тех, кто жил на этой земле, называвшейся их именем с 1639 по 1693 годы".

Кратко.

В 1230 году принимает христианство и становится частью Ливонского Ордена. В 1561 году после распада  Ордена образовывается новое государство – Курляндское Герцогство, первым герцогом стал последний великий магистр Ливонского Ордена Готхард Кетлер. Он основал курляндскую династию Кетлеров, просуществовавшую до 1737 года. Третий представитель династии Кетлеров – Яков (1642 – 1682 года). Самый яркий представитель этого небольшого государства. Он делал ставку на деньги, торговлю, договоры. Курляндия основала у берегов Южной Америки на острове Табаго торговую факторию. В Западной Африке, в устье реки Гамбии, поднял курляндский флаг форт Святого Андрея. В Курляндии 19 лет провела будущее императрица Анна Иоанновна. В 1710 году, выдали замуж за герцога Фридриха Вильгельма Кетлера, который вскоре  умер, а в 1730 году ее пригласили на российский престол. Заметный след в истории Курляндии оставил герцог Бирон, избранный  Лантагом в 1737 году на гецогский престол.